До 2030 г. трудоспособное население России сократится на 6 миллионов человек. Такое заявление сделал, выступая на форуме «Прогноз потребности в кадрах: цели, подходы, результаты» заместитель главы Минтруда Дмитрий Платыгин.
«В перспективе мы ожидаем серьезного снижения численности в наиболее производительных возрастах — это 30−39 лет», — уточнил замминистра, добавив, что одновременно с этим прогнозируется прибавление населения в старших поколениях.
То есть, в переводе с чиновничьего на русский, в ближайшие пять лет (даже уже чуть меньше, если учесть, что половина 2025 г. миновала) наша страна потеряет 6 миллионов самых трудоспособных граждан. Интересно, как и кем будет восполняться эта гигантская прореха?
Теоретически у России есть три пути для компенсации таких потерь.
Во-первых, радужно-оптимистический. По словам все того же Дмитрия Платыгина, складывающаяся ситуация даже «открывает окно возможностей», потому что к 2030 г. численность выпускников будет приближаться к 2 млн, а это означает, что фактически каждого из них «нам надо доводить до его потенциального работодателя», да и в целом молодежи в возрасте до 29 лет к этому сроку станет больше.
Во-вторых, нормальный и адекватный. Он заключается в том, чтобы серьезно повысить производительность труда и его автоматизацию. Только делать это нужно прямо сейчас. А еще лучше — вчера.
В-третьих, привычный путь. Просто завезти в Россию до 2030 г. еще 6 миллионов мигрантов. Хотя на самом деле, пожалуй, выйдет в несколько раз больше, потому что, как показывает практика, все эти мигранты поедут к нам со своими женами, детьми и прочими родственниками, чтобы «посадить» их на полное социальное обеспечение за счет российских налогоплательщиков.
По какому же пути поведут страну мудрые функционеры социально-экономического блока правительства?
— Это очень хороший вопрос, потому что проблема сокращения работников трудоспособного возраста встает перед нами все острее, — считает профессор Финансового университета при правительстве РФ, доктор экономических наук Александр Сафонов.
— Чтобы компенсировать выпадение такого количества работников к 2030 году через повышение производительности труда, необходимо, чтобы ее ежегодный рост сохранялся хотя на уровне 5−6%.
А это, в свою очередь, означает инвестиции в производственный капитал, в оборудование, в технологии и их совершенствование.
Эти вложения нужны уже сейчас, чтобы к 2030 году мы ощутили от этого замещающий эффект.
Но мы знаем, что наши работодатели в массе своей, к сожалению, склонны идти по наиболее простому пути — искать дешевую рабочую силу, мигрантов.
Поэтому, скорее всего, в результате в ближайшие 5 лет у нас будет реализовываться смешанный вариант.
«СП»: В чем он заключается?
— В первую очередь, сферы услуг, общественного питания, жилищно-коммунального хозяйства будут выходить из ситуации, скорее всего, путем привлечения мигрантов. Потому что существенно нарастить здесь производительность достаточно сложно, так как присутствует ручной труд.
Что касается секторов, связанных с возможным применением современных методов автоматизации, то мы, вероятно, увидим компенсацию выпадающего количества работников, прежде всего, в транспортной сфере, где будут распространяться беспилотные системы. В немалой степени потому, что в этом направлении осуществляется устойчивое бюджетное финансирование, да и разработки ведутся достаточно давно. Безэкипажным все активнее будет становится, в первую очередь, общественный транспорт, грузоперевозки тоже.
Самые существенные проблемы начнет испытывать, на мой взгляд, строительная отрасль. Там прогресса в плане повышения производительности труда нет от слова совсем, и малоэтажное домостроение прочно держит пальму первенства. Скорее всего, здесь мы тоже увидим дополнительный приток рабочих сил со стороны мигрантов.
«СП»: Приток из бывших советских республик, к которому сейчас возникает все больше вопросов со стороны правоохранительных органов, только возрастет?
— Я полагаю, что мы уже не сможем взять такое количество иностранных рабочих сил из стран ЕАЭС, Узбекистана и Таджикистана.
Скорее всего в перспективе мы все чаще будем видеть на нашем рынке труда представителей Индии и Юго-Восточной Азии — Индонезии, Малайзии, где высокий уровень рождаемости, но крайне низки доходы населения.
«СП»: А как же наша потенциальная двухмиллионная армия выпускников, каждого из которой замглавы Минтруда вроде как пообещал доводить до потенциального работодателя?
— Особой проблемы в трудоустройстве нашей молодежи как таковом к 2030 году не будет. По той простой причине, что, во-первых, сокращение числа трудоспособных работников старших возрастов нужно будет замещать все более активно, и молодежь, имеющая в большинстве своем актуальные для нашей экономики специальности, вполне очевидно, будет в приоритете у работодателей.
Но, как говорится, есть один существенный нюанс.
«СП»: Какой же?
— Дело в том, что вместе с ростом возможностей медицины по выхаживанию младенцев с различными пороками развития наметилась тенденция роста числа детей с различными инвалидностями. Это, кстати, не только наша внутренняя проблема, а общемировая тенденция за исключением, разве что, беднейших стран Африки и Латинской Америки.
Но мы, анализируя российскую статистику за большой период времени, изучая структуру заболеваний среди населения и то, что происходит с занятостью инвалидов, проводя собственные исследования, к которым я имею самое непосредственное отношение как один из кураторов, пришли к выводу, что внутри этой тенденции обозначился довольно тревожный и достаточно внушительный рост числа детей с различными отклонениями в психическом развитии.
Пока не буду раскрывать детали, подробную монографию мы планируем опубликовать осенью этого года, но вполне естественно, что по мере того, как этот контингент будет взрослеть и выходить на рынок труда, нужно будет заниматься его адаптацией.
И тут наши службы занятости населения, честно говоря, пока не блещут рвением. А кране необходимо, например, менять культуру работодателя с точки зрения восприятия этих ребят. В частности, аутистов и молодежи с синдромом гиперактивности, для которых принятый в стране темп работы в целом представляется непосильным.
Но у нас пока на рыке труда в этом направлении не сделано практически ничего, хотя это один из самых сложных контингентов для трудоустройства как минимум потому, что у подавляющего большинства наших работодателей напрочь отсутствуют навыки общения с такими людьми. Вот о чем нашему Министерству труда следовало бы задумываться в первую очередь на ближайшую перспективу.
