Бюджет — наиболее концентрированное выражение намерений государства. Ведь так же, как почти ничего нельзя сделать одними деньгами, почти ничего нельзя сделать и без них.
Бюджетный процесс сложен: прогноз, на котором он основан, неизбежно неточен, да и приоритеты государства порой меняются.
Тем не менее бюджет 2025 года корректировался уже дважды, что необычно, — а исполнен, возможно, тоже будет не по последнему варианту.
Бюджет был принят в конце ноября 2024 года с ничтожным, неправдоподобным дефицитом в 0,5% ВВП (1,2 трлн руб.). Уже в мае его повысили до 1,7% ВВП (3,8 трлн.), по итогам восьми месяцев превысили и увеличили в сентябре до 2,6% ВВП (5,7 трлн руб.). Тогда же аналитики называли реалистичную величину дефицита по итогам года — не менее 8,0 трлн руб. (3,6% ВВП), и она пока наиболее правдоподобна.
Конечно, дефицит может быть и меньше, но при ограниченности доходов (из-за плохой внешней конъюнктуры и подавления экономики сверхжесткой финансовой политикой) это потребует либо разрушительного урезания расходов, либо не менее разрушительной девальвации.
И то, и другое противоречит предельно рациональному курсу правительства Мишустина, железной рукой обеспечивающего необходимые экономике расходы (превышающие намеченные из-за большего роста цен и худшей внутренней конъюнктуры), пусть и за счет дефицита.
Не случайно в январе-октябре 2025 года правительство Мишустина нарастило госзакупки на 35,4% (более чем на 2,1 трлн руб.) по сравнению с аналогичным периодом 2024 года, за 10 месяцев выполнив на 94,5% формальный годовой лимит. Понятно, что госзакупки не будут свернуты, и он будет превышен — для продолжения развития.
Поэтому исполнение бюджета-2025 будет отличаться и от второй его корректировки, — а ожидаемое превышение исходного дефицита наглядно выражает адекватность социально-экономической политики либералов отечественной сборки. (Последний век либерализм — не «по Вольтеру», а «по Керенскому» и «по Березовскому» — служит интересам зарабатывающих на нестабильности финансовых спекулянтов против нуждающихся в стабильности производительного и социального секторов, то есть против интересов любого народа мира)
Привычные страхи перед бюджетным дефицитом не обоснованы в уникальных российских условиях хронической недомонетизации экономики (отношение денежного агрегата М2 к ВВП — 55% при нормальном для России уровне около 100%).
При достаточности или избыточности денег в обороте, которую описывает стандартная теория, дефицит бюджета действительно грозит ускорением инфляции. Но искусственно созданный и беспощадно поддерживаемый у нас либералами «денежный голод» этой теории неведом.
В России при отказе либералов от цивилизованных инструментов бюджетный дефицит служит полезным инструментом смягчения «денежного голода» и хотя бы приближения к нормальной монетизации.
Он не грозит инфляцией, так как рост деловой активности по опыту правительства Примакова — Маслюкова после дефолта 1998 и правительства Мишустина в конце 2022 года, опережает рост денежной массы.
Попытка сократить дефицит либеральным механическим урезанием расходов, чтобы втиснуть его в прокрустово ложе сказочных прогнозов, обернется спадом экономики.
Наиболее наглядная причина недобора бюджетных доходов — укрепление рубля с прошлогодних 91 до 84 руб/долл (в среднем за январь-октябрь) и удешевление нефти «Юралс» с 69 до 58 долл/барр. Соответственно, цена барреля экспортной нефти рухнула более чем на одну пятую: с 6,3 до 4,9 тыс. руб. Нефтегазовые доходы этого года ожидаются на уровне 8,5 трлн руб., на 22% ниже заложенного в бюджет.
Как обычно, спад нефтегазовых доходов толкуется либеральной пропагандой как «успешная диверсификация экономики» (когда цена нефти восстанавливается, эти заклинания с облегчением забывают, бодро переходя к бреду об успехах в целом).
Но такие толкования лишь маскируют реальные финансовые проблемы, усугубляемые бухгалтерским стремлением урезать все расходы, до которых удается дотянуться, без оценки последствий.
Ожидаемое сокращение нефтегазовых доходов на 2 трлн руб. в январе-октябре (по сравнению с аналогичным периодом прошлого года) частично компенсировано свертыванием бюджетной поддержки нефтяной отрасли на 1,1 трлн.
Дотирование НПЗ (сделанных убыточными колониальным «налоговым маневром» — переносом фискального бремени с экспорта сырой нефти на ее переработку в стране) и льготы на освоение новых месторождений сокращены с прошлогодних 3,1 до 2,0 трлн руб.
Результат — очередной «бензиновый кризис», объясняемый ударами беспилотников (хотя в 2023 году, когда из-за него министр сельского хозяйства опасался срыва уборки урожая, атак беспилотников на НПЗ не было), выход из которого видят в разбавлении бензина спиртом (с созданием технических рисков) и его импорте из Южной Кореи и даже Сингапура.
Сжатие ненефтегазовых поступлений 2025 года — признак тяжести фискального бремени при его нынешней структуре. При нормализации этой структуры, то есть переносе фискального бремени с переработки на экспорт сырья при контроле за акцизами, восстановление деловой активности даже при недоступном кредите и произволе монополий позволит нарастить доходы бюджета и обеспечить рост ВВП. Но пока даже повышение ставки налога на прибыль в этом году с 20 до 25% сопровождается его недобором (до 1 трлн руб.).
Минфин продолжает замораживать деньги налогоплательщиков. Так, Фонд национального благосостояния (ФНБ) на конец 2025 года исходно должен был составлять 12,9 трлн руб., но в ходе корректировок увеличен до 13,6 трлн.
Правительство Мишустина наглядно демонстрирует, как разумное увеличение расходов бюджета (пусть и не за счет его остатков, замороженных в ФНБ либо прокручиваемых, как в 90-е, через банки и в сумме составляющих на конец 2025 года не менее 9,6 трлн руб.), стимулируя рост, снижает долю государства в экономике и нагрузку на нее, так как экономика растет быстрее расходов.
Но либеральные бухгалтеры не видят этого — в отличие от финансовых директоров, понимающих, что разумные расходы приносят выгоду.
Лишенные благодаря правительству Мишустина возможности уничтожить экономику «секвестром бюджета» в стиле преддефолтного 1997 года, либералы могут попытаться разрушить ее усилением фискального пресса, который через несколько лет может стать и непосильным.
Это послужит интересам оргпреступности, расширяющей свои возможности при выдавливании части экономики «в тень».
Как менялся бюджет 2025 года
